Яковлев:— Вопрос к Евгению Цигельницкому. Существует реальная проблема — каждый день поступают сообщения, как фронтовая сводка, что в том или ином городе бойцовые собаки набрасываются на детей. Если повезет пострадавший отделывается покусами и рваными ранами. Если нет — зверь жертву загрызет. И случаев со смертельным исходом — 50 процентов.
Цигельницкий:— Если рассуждать с точки зрения трезвомыслия, мне непонятна проблема. Все законодательные акты, необходимые для привлечения владельца собаки к ответственности, имеются и от того, что будут написаны еще 5-8 законов ничего не изменится. Просто нет правоприменительной практики. Больше того, в большинстве трагических случаев хозяин собаки остается безнаказанным.
Рожаева:— Нет, законодательные акты есть, но они очень слабые. Не потому, что они плохо применяются и действуют. Если штраф за покусанного или убиенного ребенка, который пострадал от собаки, 2,5 тысячи рубле, то для сравнения, в той же самой Англии законы много суровее. Прежде всего собака должна быть застрахована. Пострадавший от собаки, получает компенсацию в 3 миллиона долларов, а ее хозяин штраф до $7000 или до полугода тюрьмы. Это в том случае если собака облаяла человека или, не дай Бог, укусила. Но в случае смерти или тяжких травм, хозяин проведет в тюрьме от 7 до 20 лет! И никакого снисхождения и смягчающих обстоятельств.
Цигельницкий:— Во-первых, причиненный ущерб считается отдельно, помимо штрафа. Штраф получает государство. Владельца, по идее, должны привлекать к суду. Но в большинстве случаев мы сталкиваемся с тем, что милиция эти дела либо вообще не принимает, либо не дорабатывает. И до суда они не доводятся и разваливаются. По аналогии с автомобилем. Мы все прекрасно знаем, что, если человек въедет в толпу на остановке на машине, а потом выйдет и скажет — это не я, это все моя машина…
Яковлев:— Но если законы не работают, значит, они плохие.
Цигельницкий:— Дело не в том, что они плохие. Дело в том, что нет воли никакой их применять.
Архипов:— Я прокомментирую, что законы у нас есть, вплоть до уголовной ответственности. И о том, что дела возбуждаются информация поступает из различных регионов нашей страны. Основная статья, которая работает в отношении хозяина собаки, которая напала и покусала человека, по части 1 статьи 118 УК — причинение тяжкого вреда здоровью.
Яковлев:— То есть у нас все хорошо, закон работает, преступники преследуются по закону…
Архипов:— Нет, вы немножко неправильно понимаете. Я говорю о том, что законодательная практика есть. Избежать ответственности, если причинен был вред собакой, хозяину в данном случае не удастся, потому что он все равно понесет ответственность — либо уголовную, либо гражданскую.
Рожаева:— А какая самая большая ответственность, которую понес хозяин?
Архипов:— Здесь идет речь о сроках применения уголовного законодательства.
Рожаева:— У нас в стране до двух лет…
Архипов:— До трех лет за причинение тяжкого вреда здоровью. Но я бы хотел здесь отметить, что все зависит от умысла владельца этой собаки. Если он ее применяет в качестве средства совершения преступления, грубо говоря, — это идеальное оружие. В таком случае его действия будут квалифицироваться по статье 105.
Рожаева:— А как это доказать?
Архипов:— Здесь все зависит от органов следствия. Если органы следствия будут бездействовать…
Рожаева:— Но не хозяин же вцепился в горло пострадавшему, а собака…
Архипов:— Понимаете, существует метод дрессировки собак. Кинолог может определить — если были свидетели и хозяин дал определенный жест собаке напасть на человека, то, безусловно, он будет отвечать по статье.
Рожаева:— Некоторые владельцы собак говорят, что это на генном уровне.
Архипов:— Что касается бойцовых собак, то, я считаю, что здесь вообще нам надо вводить законодательные ограничения, как это в нормальных странах. Я считаю, что, допустим, для хозяев бойцовых собак нужно в любом случае вводить лицензию. Если человек обладает оружием, а фактически это оружие, более того, бесконтрольное оружие, то, безусловно, психически ненормальные не должны владеть этим оружием.
Яковлев:— То есть вы предлагаете лицензировать владельцев собак?
Архипов:— Да, только бойцовых собак. Об обычных речи не идет.
Яковлев:— Вопрос к Константину Сабинину. Как вам эта идея?
Сабинин:— Лицензировать? Мертвому припарка. Эта идея витает давно и она совершенно лишена основания. Потому что она просто не даст никакого эффекта. Тут только кардинальные меры могут решить ситуацию. Элементарный запрет на разведение, применение, торговлю, передачу и какие-либо любые манипуляции с бойцовскими собаками. Бойцовые собаки должны сойти на нет. То есть, запрет на разведение имеющихся пород, запрет на ввоз новых пород и так далее. А далее, плюс ко всему, конечно, обязательная стерилизация тех, которые имеются на руках. Это единственный выход.
Архипов:— Вы столкнетесь с фактами коррупции, когда будут закрывать многие глаза. А вот лицензирование аналогично с получением оружия — я считаю, что это необходимо вводить…
Яковлев:— Евгений Генрихович, а вам как запрет на разведение бойцовых пород?
Цигельницкий:— Мы сейчас говорим о том, что в кинологии строгой, которая наука, а не бизнес домохозяек, нет понятия бойцовая собака. Его придумали обыватели, не очень добросовестные и не очень грамотные. И не надо эту чепуху тиражировать. Потому что кровь травильных собак присутствует в большинстве служебных и охотничьих пород. Не бойцовых, а травильных. Это первое. Второе — те страны, не надо говорить, что все цивилизованные страны, таких стран 5 или 7, которые пошли по пути этого запрета и столкнулись с тем, что в тот же год, когда они запретили породы, они их запрещали иностранные для себя, чужеродные. То есть, англичане, например, запретили американского питбуля, а он потомок английского бультерьера. Так вот, когда они столкнулись с тем, что собаки совершенно других пород создают те же проблемы, говорить надо не о запретах, не о каком-то кинологическом фашизме, да… Надо говорить об ответственности вообще владельцев всех собак.
Яковлев:— То есть вы своего оппонента Константина Сабинина по сути называете кинологическим фашистом. Константин?
Сабинин:— Что касается кинологического фашизма. Так вот, кинология и есть фашизм по отношению к животным. Потому что селекционирование животных является фашизмом по отношению к животным. Человек, который решил взять на себя функции бога и попытаться изменить внешний облик животного, соответственно, меняя и внутреннее его строение, потому что, расщепляя те или иные признаки, вы нарушаете генотип животного.
Яковлев:— Но будет ли работать это самое лицензирование? Я так понимаю, что и Евгений Цигельницкий, и Константин Сабинин говорят о том, что это не будет работать, это просто коррупция дополнительная…
Рожаева:— Что значит запретить? Запрещать в принципе ничего нельзя. Лучшая удавка — это свобода. Но она должна быть четко и жестко контролируемая. Я действительно за лицензирование, за очень жесткий контроль. И за страхование. Есть в тех же цивилизованных странах такое понятие — страхование гражданской ответственности. Вот как у нас автомобили страхуют, так же нужно страховать и каждую собаку. Главное — необходимо на законодательном уровне вводить порядок регулирования содержания собак. В нем должно быть четко прописана ответственность владельца собак, порядок получения лицензии для «бойцов» и животных, которые представляют опасность для человека. Как должно содержаться такое животное, в каких условиях и кто имеет право им владеть. Аналогичные требованиям, выдвигает государство к владельцем огнестрельного оружия. Нужно вводить их также для владельцев бойцовых собак.
Сабинин:— Это, по-вашему, означает жесткий контроль?
Рожаева:— Каждый владелец подобной собаки должен быть внесен в специальную базу, должна быть создана определенная служба, которая будет ежемесячно контролировать, посещать, смотреть и в случае необходимости жестко наказывать…
Сабинин:— То есть целый штат регулировщиков? Екатерина, если, допустим, в нашей умной Госдуме возникнет такой законопроект, как на владение не только огнестрельного, а также взрывающегося оружия? Допустим, те же лимонки носить в карманах — с лицензией, со всеми правами, с разрешением? Это как, нормальный, жесткий контроль будет? И вообще, будет ли работать это самое лицензирование? Это не будет работать, это просто коррупция дополнительная…
Рожаева:— Нельзя сравнивать несравниваемые вещи. Чтобы предотвратить взрыв лимонки в образе собаки, для нее достаточно надеть намордник.
Яковлев:— Но будет ли работать это самое лицензирование? Я так понимаю, что и Евгений Цигельницкий, и Константин Сабинин говорят о том, что это не будет работать, это просто коррупция дополнительная…
Рожаева:— Давайте не будем в пустоту говорить, давайте действовать и пробовать. Потому что самое простое ссылаться на то, что вот один уважаемый товарищ против, другой тоже, по этому ничего не получиться. Разглагольствовать — это самое простое… Давайте все-таки не говорить, а делать. Я за это.
Цигельницкий:— А кто определит определил список опасных пород? Это первое. Второе — коррупционная дыра. Помните историю, когда у нас был человек, похожий на генпрокурора? У нас будут собаки, похожие на бойцовую собаку… Я за то, что не надо делить собак на бойцовых и не бойцовых. Все собаки должны быть посчитаны, в том числе метисы. Это первое. Второе — должна быть ответственность владельца любой собаки за поведение своего животного с правоприменительной практикой, которая, как вы сами справедливо заметили, у нас даже прописана. Осталось понять, что же такое владелец и посчитать этих владельцев… И вообще, эти собаки могут состоять на службе у государства.
Сабинин:— Да проблема не во владельцах, потому что в нашей стране каждый человек может стать заводчиком, кинологом, получить разные лицензии, права и т.д. и творить что угодно с животными, как в свое время и возникли эти бойцовские. Это полная чепуха говорить, что не существуют бойцовые породы. Это действительно определенный класс собак, который столетиями, с XI века, развивался именно в агрессию. Первый закон, защищающий права животных появился в Англии в 1822 году. Он касался жестокости по отношению к быкам и лошадям, и запрещал бои собак против быков. Именно оттуда с XII века появились бойцовые породы. И тогда эти собаки были запрещены, породы. Тогда заводчики-кинологи переориентировали своих собак на бои между собой. Что ужесточило их агрессию… И давайте разделять служебных собак от бойцовых.
Цигельницкий:— Господа, давайте с холодной головой к этому подойдем. Есть законодательная практика других стран. Они не все цивилизованные, их всего несколько, где поняли бесперспективность этих запретов. Они их ввели давно. А сейчас они приходят к тому, что у них есть программы, они собак регистрируют, у них есть программы «Собака и гражданин», да, тест-поведение, которое должна сдать городская собака. У них есть понятие ответственности владельца — очень жестокое. Если собака от вас убежала и что-то натворила, вы будете отвечать и за то, что она натворила и еще отдельно за то, что она убежала. И вот эти механизмы работают. А от запретов они мягко отказались.
Сабинин:— После одного из таких многочисленных эфиров, как-то в кулуарах я общался с Уражевским, одним из высших чинов в кинологическом мире. Он мне признался, что взял в свое время тосо-ино, японского мастифа, домой. И случайно заметил, как этот тосо-ино стал охотиться за его малолетним ребенком, ну и тут же, конечно, его сплавил куда-то. Вот это отношение кинолога, типичное, к породе, к животным и к людям.
Яковлев:— Екатерина, есть что добавить?
Рожаева:— Ну что тут добавить? Мы говорим об очевидных вещах, очень много, очень велеречиво, но сути не меняет. Мы часто повторяем друг друга, на самом деле. Нужен контроль. Нужна составленная база, как это делается во всех нормальных странах. И только тогда будет порядок. Нужны наказания и серьезные штрафы за то, что люди водят собак в общественных местах без поводка и намордника. Начать надо хотя бы с малого, тогда, возможно, мы сдвинем эту проблему с мертвой точки.
Сабинин:— Екатерина, а как было в Гамбурге, когда в свое время питбуль разорвал детей на школьном дворе и тогда там на уровне канцлера Герхарда Шредера это все решалось. Он полностью запретил этих собак, приговорив их к смерти.
Яковлев:— Мы говорим о лицензировании. Но ведь у нас страна, может быть, не приемлет полумер. Не боитесь ли вы, что коррупция вырастет, а все, кто захочет, неадекватные люди, иметь неадекватных собак, будут их иметь. А все-таки запрет — это какая-то окончательная и бесповоротная мера, против которой уже не попрешь.
Цигельницкий:— Тогда будут собирать деньги за то, чтобы их записали не бойцовыми.
Архипов:— К какому виду собак относить, это специалисты и компетентные органы будут решать.
Рожаева:— Например наш уважаемый кинолог, присутствующий здесь, Евгений Генрихович, который специалист в этой сфере, он будет приглашен в качестве эксперта.
Цигельницкий:— Я не буду участвовать в этом цирке.
Архипов:— Понимаете, вы сейчас пытаетесь заболтать проблему. У нас каждый день убивают собаки людей. Надо как-то ответственность повысить, а как ответственность повысить?
Цигельницкий:— Ответственность за какую-то собаку, а не за какие-то отдельные породы. И учет владельцев, собственников этих собак нужен. Мы об одном и том же говорим. Я совершенно здравые вещи говорю. Я говорю об ответственности владельца за поведение любой собаки. Подчеркиваю, любой, независимо от ее породы. Я за то, чтобы существовала правоприменительная практика хотя бы тех актов, которые давно есть. Я недавно для законодателей справку делал, так у нас девять неотмененных регуляций по животным существуют в России, ни одна из которых не выполняется ни в какой части… И это будет продолжаться до тех пор, пока нет правоприменительной практики, пока нет ответственности и нет понятия владелец. Хотя бы база должна быть единая у государства.
Источник:
http://kp.ru 
